Дом на краю ночи - Страница 121

121

— Не спится, cara. Я строил планы.

— Какие?

— Наши мальчики снова оба дома, и мне кажется, нам пора поговорить о будущем нашего семейного дела.

— И что ты думаешь?

— Если Маддалена согласна, то мальчики должны передать дело ей. Вот о чем я думаю. Она любит этот дом и этот остров с первого своего дня. И она достаточно сильная, чтобы управлять баром во время кризиса. Бар должен принадлежать ей, так же как в свое время он должен был перейти к тебе. Я всегда любил твоего отца, старого доктора, но в этом он поступил неправильно.

Какая-то часть Марии-Грации, явно передавшаяся ей от гордой Пины Веллы, по-прежнему желала, чтобы девочка поступила на медицинский факультет.

— Она не будет никуда поступать, — спокойно сказал Роберт. — Наша внучка все собирается с духом, чтобы сказать тебе об этом, amore. Мне она уже давно сказала.

В глубине души Мария-Грация знала, что Лена не менее честолюбива, чем она сама и Амедео, а потому если кто и способен удержать семейное дело на плаву, так это она.

VI

В день праздника святой Агаты рассвет выдался бледным, море было укрыто туманной дымкой. Утренняя месса проходила у стен церкви под рядами зонтов.

— Слава Господу и святой Марии! — выкрикивал отец Марко, загораживая гипсовую статую от дождя сутаной. — Слава святой Агате и всем святым!

Путь процессии был скользким и слякотным. Старинная статуя, сделанная в незапамятные времена предком художника Винченцо, никогда прежде не оказывалась под дождем. На каменистой дорожке, сбегавшей к пещерам, случилась маленькая трагедия. Статуя вдруг начала таять, из глаз потекли черные слезы, как те, что как-то раз текли из глаз Кармелы, с одеяний сбегали бордовые ручьи.

— Быстрей, Риццулину, Маттео! — кричал священник. — Унесите святую от дождя! — Отец Марко к старости стал большим поклонником святой Агаты, уподобившись остальным островитянам.

Рыбаки чуть ли не бегом устремились к укрытию. Спотыкаясь о камни, они занесли статую в темную пещеру, за ними последовали остальные.

— Она пострадала? — кричали вдовы Комитета святой Агаты.

Вспыхнули зажигалки и экраны мобильных телефонов. В свете сотни огоньков лик святой скорбно мерцал, ее лицо казалось живым. Побыв под дождем, она заметно побледнела.

— Мы не можем нести ее обратно под дождем, — сказал отец Марко. — Краска размоется, гипс размокнет. Придется оставить ее здесь и ждать, когда утихнет непогода.

Именно этот момент выбрали судебные приставы, чтобы прибыть на остров и стребовать с жителей Кастелламаре все долги. Вот только город они нашли обезлюдевшим, дома стояли безмолвные, лавки закрыты, ни единой живой души на улицах, остров вымер, будто жители в одночасье вдруг покинули его. Растерянно побродив по городку, приставы вынуждены были сложить ордера и предписания обратно в портфели и сесть в свой катер.

Тем временем в пещерах разгорался спор.

— Да мы тут проторчим до конца света, — заметила Агата-рыбачка.

— Еще полчаса, — сказал отец Марко.

Полчаса превратились в час, потом в полтора. Споры становились все яростней, но тут вдруг Кончетта громко прокричала:

— Энцо изваял новую статую!

Тотчас Энцо оказался в центре всеобщего внимания. Несколько человек, уже видевших его каменную святую Агату, одобрительно загомонили: да, да, прекрасная статуя.

— Пронесите вместо нее статую Энцо, — продолжила Кончетта. — Она водонепроницаемая. И ее задумал двоюродный дед Энцо, сам Винченцо. Она почти готова. Мы можем завершить наше шествие с ней.

Народ загомонил. Почему бы не устроить шествие с другой Агатой? Ведь это просто статуя, а святая одна и та же.

— Но она слишком тяжелая, — возразил Бепе. — Она же каменная. Нормальная святая Агата — она гипсовая. Как шестеро человек поднимут ее?

— Она легкая, — сказал Энцо. — Это же вулканический камень. Он пористый, как пемза.

— Давайте посмотрим на нее, — предложил отец Марко.

Он велел устроить старую статую в глубине пещеры, где никакой ливень до нее не доберется.

Прошло еще полчаса, прежде чем рыбаки вернулись с новой Агатой. Их встретили восхищенными возгласами. Рыбаки доставили статую в желто-зеленой повозке Риццу, о которой никто не вспоминал уже лет двадцать. Расписанная сценами из истории острова повозка шатко волоклась по каменистому берегу, придерживаемая и направляемая шестеркой рыбаков, представлявших разные поколения: Бепе, Тонино, Риццулину, Маттео, ‘Нчилино, Калоджеро.

Шторм бушевал, но жители острова торжественно шествовали за своей святой. Когда процессия поравнялась с запертой виллой il conte, многие посмотрели в ее сторону, надеясь увидеть, как граф кивком благословляет шествие — как всегда делал его отец. Но закрытые наглухо окна остались безжизненны. Статуя проследовала дальше, подпрыгивая на ухабах. Вдоль каменистого южного берега, мимо греческого амфитеатра, заросшего кустарником и чертополохом, мимо утесов, мимо ворот новой гостиницы, построенной на месте старой фермы Маццу. В гостинице было тихо, пластиковые пляжные кресла у бассейна перевернуты, солнечные зонты поникли. Несколько туристов вышли из гостиницы и присоединились к шествию. Святая, воздев вверх руку, покачивалась в старой повозке, по складкам ее одежд струилась вода.

— Давайте, — подбадривала возчиков Мария-Грация, — осталось немного. — У нее перехватывало дыхание от волнения, так она желала, чтобы статуя благополучно завершила паломничество, как будто святая двигалась сама по себе, как будто в вечернем дождливом мареве притаилось нечто таинственное, неведомое.

121