Дом на краю ночи - Страница 66

Как оказалось, Флавио тоже видел призрак Пьерино.

— Он такой зеленый и просвечивает, — бормотал он. — Он хочет, чтобы я убрался. Я покину это место. Я уйду.

Что он имел в виду, Флавио не говорил. Но Пина, слыша его бормотание, начинала плакать, она полагала, что ее сын намекает на загробный мир, на небеса.

— Эти берега больше не будут меня удерживать, — шептал он, натирая до блеска статую святой Агаты.

Как только после первого толчка все улеглось, на острове произошло небольшое чудо.

Распаленные и раззадоренные Бепе крестьяне il conte все еще пытались обработать каменистые земли на юге острова, захваченные ими два года назад. На второй год посеяли пшеницу, но часть побегов полегла из-за недостатка питательной почвы. Крестьяне собрали урожай и даже посмели оставить все себе, не отдав четвертину il conte. Пшеница взошла во второй раз, и настало время ее прореживать. Крестьяне шли в поле, на сей раз без organetto и числом поменьше, оглядываясь на виллу il conte с того места, где дорога делала поворот. Бепе подбадривал их, восседая на ослике своего дяди и объезжая их ряды, словно командующий армией.

— Вперед, товарищи! — призывал он. — Эта земля наша.

Но, придя на место, они обнаружили, что земля сдвинулась. Извержение пришлось на середину поля, и там что-то пробивалось на поверхность. Вырванные с корнем и уже обгоревшие на солнце ростки были разбросаны повсюду. Молодой Агато перекрестился.

— Знамение! — воскликнул он.

— Нет, — возразил Бепе, — явление природы. Мы должны его исследовать.

Но явление, каким бы оно ни было, точно не было природным. Разрыв песчаную землю и отбросив в сторону камни, крестьяне обнаружили каменную стену. Нет, не стену — что-то типа скамьи. Находка имела форму полукруга и была прохладной на ощупь. Они сбегали за мотыгами и лопатами и продолжили копать. Глубже обнаружился второй выступ, следом — еще один, они уменьшались в диаметре к низу чаши, как бороздки ракушки.

— Смотрите! — закричал Агато, копнув чуть в стороне. — Это алтарь.

Люди замерли, напуганные мыслью о языческих обрядах и жертвоприношениях, что совершали здесь, но Бепе храбро поскреб мотыгой обнажившийся участок непонятного сооружения.

— Это не алтарь, — объявил он, — это сцена. Здесь был театр, я уверен в этом. Греческий или римский. Я видел такие на открытках, когда гостил на материке у кузена. Были маленькие, как этот, и большие, размером с футбольный стадион.

Хитрый Маццу сказал:

— Это может что-то стоить.

— Il conte ничего об этом не знает, — заметил Бепе. — И это по праву наша земля.

Крестьяне стояли вокруг призрачного амфитеатра, как перед святым образом.

Тем вечером Бепе скрытно явился в бар, прижимая к груди organetto.

— Мне надо поговорить с signor il dottore, — сообщил он Марии-Грации. — Дело срочное. И очень важное.

— Ты пришел поиграть для него?

— Вовсе нет, organetto только для прикрытия. Позови своего отца.

Мария-Грация вызвала отца. Она слышала, как Бепе шептал ему за занавеской бара:

— Мы должны найти археолога, чтобы он приехал и сказал нам, сколько это стоит. Это может быть хорошо для острова, это может быть важно, нам лишь нужно, чтобы образованный человек нам объяснил, что это. Это может принести богатство на Кастелламаре. Много-много лир.

— И ты распределишь все богатство по-честному? — Голос отца звучал с легкой издевкой. — Или сначала создашь авангардную партию, чтобы установить диктатуру пролетариата?

— И то и другое, — серьезно ответил Бепе. — Но мне нужна ваша помощь. Вы образованный человек, signor il dottore, достаточно образованный, по крайней мере. Вы должны знать какого-нибудь археолога, к которому мы можем обратиться. Во Флоренции, или в Риме, или откуда вы родом.

Но у Амедео не было знакомых археологов. Так же как не было их и у отца Игнацио, которого Бепе подстерег у входа в бар тем же вечером и с таинственным видом утащил за занавеску.

— Я прожил на этом острове столько лет, сколько тебе, — ответил священник. — Я больше не знаю никого за его пределами. Я стал одним из вас за мои прегрешения.

К всеобщему удивлению, единственным человеком на острове, знающим археолога, оказалась Пина.

— Но вы все его знаете, — сказала она. — Вы что, забыли? Профессор Винчо.

— Кто? — удивился Бепе.

— Ах да, ты был еще мальчишкой, Бепе, конечно, ты его не помнишь. Профессор Винчо, археолог из Болоньи. Он отбывал здесь ссылку. Ремонтировал террасу бара.

— Тот самый idiota, который уложил балки задом наперед? — уточнил Бепе. — И синьору Пьерино пришлось потом все переделывать? Я его помню.

— Профессор Винчо — известный археолог. До войны он работал на Кипре, откапывал там древние города. Однажды он рассказал мне, как они откопали женщину и ребенка, два скелета с золотыми украшениями, идеально сохранившиеся. Это ужасно, но и чудесно — открывать прошлое таким образом. Это достойно уважения, Бепе. Я не знаю, что с ним стало теперь.

— Надо ему написать, — посоветовал священник. — На адрес Университета Болоньи. И узнать, жив ли он и, милостью Господа и святой Агаты, сможет ли приехать и посмотреть на руины, которые вы нашли. Но, Бепе, пока мы не разузнаем все, не говорите ничего il conte.

Священник написал письмо в тот же вечер, и Бепе доставил его на материк. Тем временем амфитеатр закопали и прикрыли брезентом.

Никто не признал профессора Винчо. Он прибыл в самую грязь, в конце весны, — седой, с необычным зонтом; ассистент нес его чемоданы. Археолог нанял запряженную осликом повозку Риццу. Когда они поднимались по склону холма, он попросил Риццу остановиться у городской стены. Там он вылез из повозки и долго стоял перед бывшим лагерем для ссыльных, который к тому времени снова пришел в запустение: заросли сорняков, юркие ящерицы, ни следа от прошлых лет. В «Доме на краю ночи» бывший ссыльный, прослезившись, обнял Пину и Амедео.